Чайхона 1 кому принадлежит. Какие техники переговоров используете, чтобы достичь лучших условий аренды? На кого это всё рассчитано

Тимур, начинали вы с клубов, а потом перешли на еду. Это вообще была тенденция московская - люди, которые занимались развлечениями, переключались на рестораны?

Наверно. Я не знаю общих тенденций, но у меня в жизни так получилось. На самом деле у нас уже в первом клубе - Penthouse в «Эрмитаже» - было три ресторана: европейский, пивной и еще китайский, который во время вечеринок был залом для своих.

- Но основным все равно было веселье.

В основном да. Но еще с советского периода что клуб, что ресторан - это все были размытые понятия. Мощные, большие советские заведения - «Золотой зал» в гостинице «Россия», рестораны в гостиницах «Москва» и «Пекин», в Доме кино, в ВТО, - все они днем были как бы рестораны, а в вечернее время фактически превращались если не в танцевальное заведение, то в такую лаунж-зону. Больше все же клубную, чем ресторанную. В начале девяностых во всех ресторанах вечером была программа, музыканты играли. В гостинице «Украина», помню, было прямо в хорошем смысле злачное место: и кабаре, и дискотека, все там собирались - и звезды, и богема того времени. Как Евтушенко писал, «фарцово-манекенный сброд».

Почему это в какой-то момент стало разграничиваться? Сейчас в большинстве ресторанов играет фоновая музыка, но нет клубного веселья. Что же произошло?

Я этот момент почувствовал на своем кармане. Когда я занимался клубами, все было вначале хорошо. Но потом постепенно все так сильно стало размножаться. Те, кто стоял в очередях, чтобы попасть на вечеринки в «Пентхаус» и «Аэродэнс», стали сами находить помещения и открываться. Клубов стало очень много, и как-то я поймал себя на мысли, что не выдерживаю конкуренции. А решил я закончить с клубной деятельностью после вечеринки «5 лет Gagarin Party» в Московском планетарии (тогда он был еще не достроен и там можно было такое устраивать). Я просто проанализировал пятилетний период. На первой вечеринке «Гагарин-пати» на территории ВДНХ не было свободного места от людей и машин. К часу ночи там был сорван охраняемый вход, и люди уже ходили без билетов. То есть вот такой ажиотаж - и вот эта юбилейная: прошло пять лет, все это рассосалось по всей Москве, по сотням - если не тысячам - разных мест. Я понял, что нужно что-то другое. Потом еще такой момент - клубный бизнес связан с тем, что нужно постоянно, каждую неделю что-то придумывать, чем-то удивлять. Это достаточно сложный и трудоемкий процесс. А с ресторанами - ты один раз придумал концепцию, как для клуба идею вечеринки, и дальше просто отслеживаешь, чтобы она работала. Клуб - он такой: публика очень капризная, и если сегодня у тебя полный зал, то не факт, что через две недели все будет работать в том же режиме. Ресторан, если ты угадал, создал интересный продукт и поддерживаешь его качество, может жить не один уикенд, не неделю, а фактически десятилетиями.

- Почему в 2000 году - узбекская чайхана?

Сейчас я вам расскажу об этом. Еще в последних клубах, которые я создавал, например, в «Аэродэнсе», у нас была чилл-аут-зона, и в принципе «Чайхона» зародилась где-то вот там. Низкая посадка, диваны, восточная аутентичная атмосфера. (Там, правда, она была больше индийская, но Индия и Средняя Азия в принципе достаточно близки.) Кальяны, музыка соответствующая: слегка этнический эмбиент, эйсид-джаз. И у нас даже была еда: ребята-кришнаиты готовили вегетарианские пирожки. То есть концепция «Чайхоны» пошла от клубного трансового чилл-аута. Первую летнюю веранду мы открыли в Жуковке в 2000 году, и половина людей - это были наши гости из клубов. Мы провожали закаты, играл диджей, и при этом присутствовала кухня. У меня отец родом из Ташкента, и узбекскую кухню было проще всего, скажем так, организовать.

- Одно дело «проще организовать», а другое - пойдет ли она.

Ну, мы не первыми были в Москве с этой кухней. Был знаменитый «Узбекистан», куда я ходил еще с родителями. Позже его Новиков забрал и сделал на его базе «Белое солнце пустыни», тоже очень интересный проект, который до появления «Чайхоны» был лидером в узбекской кухне в городе. Другие проекты были. Да и сам этот образ - узбек с пловом, дыни, восточное гостеприимство - по менталитету очень близок и москвичам, и вообще россиянам: во время войны четыре миллиона людей эвакуировались в Узбекистан, большинство из них остались там, кто-то вернулся, и все это переплелось. Я во всех интервью говорю, что в Москве и, наверное, в России пять кухонь, которые, я думаю, будут популярны всегда. Это русская кухня (хотя она на самом деле не так широко представлена), итальянская кухня, кавказская кухня - которая тоже очень близка россиянам по вкусовым ощущениям, по духу…

- По ощущению пикника.

Да-да. И еще японская кухня и узбекская. Вроде бы разные совершенно кухни, но вот такие всем нам близкие. Остальное - французская, индийская, китайская даже, которая во всем мире мегапопулярна, - да, есть какие-то отдельные интересные проекты, но они долго не живут.

- Название узбекское - но насколько «Чайхона» похожа на то, что есть в Узбекистане?

Слово из Узбекистана. Дословный перевод его - «чай» это, понятно, «чай», «хона» - это «комната, терраса»; фактически лаунж. Чайный лаунж. Но когда это название придумывалось, у него еще был второй смысл. Я после института полгода работал на киностудии совместно с итальянцами, у них был один проект, и я немножко углубился в культуру Средней Азии и понял, что чайхана - это не просто чайная, а еще и некий клуб на районе, куда приходят посоветоваться со старейшинами. В девяностые годы были не старейшины, а какие-то авторитетные, скажем так, местные аксакалы, которые могли решить тот или иной вопрос. То есть фактически «Чайхона» - клуб по интересам, где можно и отдохнуть, и решить какие-то дела по бизнесу, встретиться и о чем-то договориться - и при этом вкусно поесть, хорошо провести время, погрузиться в атмосферу клубного чилл-аута. А еще в начале нулевых годов вообще была тенденция давать лаконичные названия: «Шоколад», «Ваниль». Так я решил назвать «Чайхона». Ну и потом, чтобы как-то выделиться, придумали это дополнение «№1». Когда мы открывали второй, третий проект, была целая дилемма: называть проекты «№2», «№3» - или оставлять «Чайхона №1». Потому что на тот момент представление о сетевом формате и о правилах сетевого бизнеса вообще было очень расплывчатое. Учебников, MBA-знаний - в помине ничего этого не было, в основном все происходило по наитию. Но мы решили, что будем развиваться именно с одинаковым названием, одинаковым решением интерьера, стилистики, музыкального оформления, одежды, стандартов сервиса и меню.

- Я в Казани видел «Чайхону №2».

Да? Это отдельная тема. Мне каждый день присылают по WhatsApp фотографии: то там, то здесь поддельные проекты. К сожалению, у нас с этим бороться очень сложно. Мы постоянно с кем-то судимся и выигрываем суды, но все это очень тяжело, муторно, затратно. Законодательство еще с трудом перестраивается от советских представлений об авторском и патентном праве.

- Первая «Чайхона» была в Жуковке, и это было место для богатых.

В общем-то, да. У меня была такая логика: если от высокого клубного искусства переходить в шашлычный бизнес, то нужно концепцию опробовать там, где, может быть, самый высокий чек. Сработает там - можно двигаться уже куда-то дальше. Да, для богатых. Помню, к нам постоянно приезжал бывший замруководителя администрации Ельцина, Игорь Шабдурасулов: доставки у нас не было, так вот, он сам забирал ляганы с пловом, увозил. К нам много народу ходило, в основном местные жители.

- Я читал, что у Комма ресторан стоял пустой в то же самое время, а у вас был полный.

Он тогда не Комм был еще, а Толя Версаче, уже в те времена он был популярный товарищ. Не то что пустой, но в нем в основном проводились банкеты, не было живого ресторана. И Толя любезно нам помог: дал часть территории, которая относилась к нему, мы быстро построили там веранду и работали как подразделение его ресторана, отчисляли какой-то процент. Но были, конечно, моменты практически каждый день - официанты его, советской еще закалки, в бабочках, возрастные, стояли и нервно курили, смотрели на эту веранду: у них большой ресторан, а никого нет, а у нас десять столиков - и все битком, причем забито качественной публикой.

- Почему тогда потом «Чайхона» стала все демократизироваться?

Так всегда происходит.

- Можно же было остаться в этой нише ресторанов для богатых.

Может, это было нашим упущением, что мы тогда не зацепились на Рублевке, а пошли сразу в народные места - в парки, сады. Но это все связано с тем, что формат, который мы предлагаем, одинаково интересен и богатому человеку, и человеку с ограниченными финансовыми возможностями. «Чайхона», как я уже говорил, - она абсолютно для всех. В ней может оказаться и студент с остатками стипендии, и не ограниченный в средствах олигарх с огромным количеством охраны. Все находят в нашей кажущейся простоте что-то для себя интересное. Я помню, первые пять-семь лет люди, попадая к нам в ресторан, постоянно говорили об одном и том же: у нас забываешь о времени. «У меня было сорок свободных минут, я приехал, прошло три часа, а я отсюда выйти не могу». Какая-то, видимо, есть своя магия, которая работает с абсолютно разными социальными слоями.

- Почему вы решили делать сеть?

Не то чтобы прямо решили. Просто хотели больше зарабатывать. А у любого места в этом смысле есть свой предел. Плюс друзья и знакомые, видя успех «Чайхоны», стали предлагать: давайте здесь еще откроем, давайте денег вложим. Какого-то стратегического плана у нас не было. Сейчас многие, да, находят инвестора, составляют бизнес-план, берут людей, которые где-то что-то когда-то делали, говорят: в этом году хотим открыть 15 точек. И начинается: три точки работают, остальные минусуют. У нас такого вообще не было. Мы именно с земли к этому ко всему приходили. В первых проектах мы буквально каждый винтик, каждую доску, каждый элемент покупали сами по рынкам, искали людей, экономили, обсуждали до часу ночи, как все должно быть. Можно сказать, «Чайхона» рождалась на коленках. В ручном режиме. Поэтому все очень просто: мы видели, что проект работает в одном месте, соответственно, хотели больше зарабатывать и открываться в других местах.

Легко ли было тиражировать кухню? Чтобы она была такого же качества, как в предыдущем месте, такой же, как в двух предыдущих местах, и так далее?

Как ни странно, на начальном этапе это было делать проще, чем сейчас. Видимо, потому что было не так много точек и обычно шеф или его помощник из первого заведения или второго, уже зная технологию, шел и делал все как в предыдущем месте. Когда все стало переходить за десятки мест, стало сложнее. В самом начале это был буквально один листок. Пять хитовых горячих блюд, два супа, три десерта, три салата, напитки, чай. Ассортимент у алкоголя был больше, чем у еды. Что еще раз, кстати, подчеркивает, что в «Чайхоне» еда и атмосфера - это пятьдесят на пятьдесят. Можно даже поспорить, за чем к нам в первую очередь шли и идут, за тем или за другим. Когда мы открылись, было уже достаточно узбекских мест: «Киш-миш», «Восточный квартал», «Золотая Бухара», то же «Белое солнце пустыни», еще там что-то. Но люди не получали там того, что получали у нас: этого микса современной урбанистической культуры и восточного оазиса. Я считаю, что вот это наша основная оригинальная технология, эта гремучая смесь.

- При этом меню сейчас очень большое.

Да. Меню большое. И поддерживать все на одном уровне качества - довольно сложная задача.

- А почему она возникает? Зачем нужно большое меню?

На самом деле я сам до конца не уверен, что оно такое нужно. Но уже конкуренция на рынке заставляет нас от этого не отходить. Мы сами, можно сказать, создали много клонов, похожих на нас концепций. Сами изначально стали предлагать все новые и новые предложения по еде в меню, и за нами стали это повторять. И если сейчас мы уберем половину блюд, которые, может, напрямую даже не ассоциируются с «Чайхоной», то мы будем менее интересны для гостей, чем наши клоны и конкуренты.

- Тогда так: что должно быть в «Чайхоне» в 2017 году и чего там быть не может? Без чего не обойтись?

Мы просто к этому подходим: смотрим по продажам. И если блюдо в течение года продается не очень хорошо - я сравниваю даже не с хитами продаж, а с середнячками, - то мы от него стараемся избавиться. А чтобы процесс обновления был постоянным, мы делаем сезонные меню, меню, посвященные разным странам, и специальные предложения, основанные на гастрономических тенденциях, бургеры и стейки, например. И если эти новые блюда показывают хорошие продажи, мы добавляем их в основное меню. Постоянно живой процесс.

Судя по тому, что «Чайхона» существует уже 17 лет, то в Москве лучше работает этот принцип, а не открытие заведения в русле одного из гастрономических трендов - и потом через некоторое время закрытие.

Меня вообще слово «тренд» не вдохновляет, я считаю, что нужно стремиться к тому, чтобы самому создавать тренд. Когда пытаешься что-то повторить, то, во-первых, не факт, что сумеешь это хорошо сделать, а во-вторых, ты повторяешь. Мне недавно предложили: у нас в сезонном меню есть бургеры, давайте будем к ним давать резиновые перчатки. Я отказался от этого, зачем за кем-то что-то повторять.

Я к тому, что можно открыть бургерную и закрыть ее, а можно инкорпорировать бургеры в уже работающую концепцию и тем самым ее менять. Если бы «Чайхона» так и осталась бы с меню на одном листе, она не продержалась бы 17 лет.

Мы сейчас меняем как раз. Запускаем фастфуд-историю: «Кебаб-лаб» - это будет отдельная сеть, но под нашим логотипом. Лаборатория кебабов, где будет представлена вся линейка традиционная чайханских шашлыков и кебабов плюс интересные их разновидности, которые мы взяли на заметку в путешествиях по миру. Там мы введем два новых продукта: кебаб-дог и кебаб-бургер. Второй - это, понятно, кебаб в традиционных для бургера булках. А кебаб-дог - это как хот-дог, но с кебабом, в булочке-бриоши, с традиционными соусами и овощами.

- А почему вы Foood Bazar в саду «Эрмитаж» открыли?

Возникла идея объединить несколько концепций под одной крышей - и своих, и разных интересных стартапов. «Щепка» у нас была, сейчас ребята с фо-бо. «Эрмитаж» - своеобразная площадка, и традиционный сетевой проект там открывать не хотелось, а хотелось посмотреть, что может получиться именно из синергии «Чайхоны» и небольших гастрономических проектов.

- Почему «Чайхона» идет в спальные районы? В Марьино, где мы сидим, очень большая.

Если посмотреть по карте Москвы, то вы увидите, что экспансия у нас в основном в центре. А спальные районы - потому что фраза «некуда пойти», она как раз в основном про них. В этих районах мало что открывалось, а после кризиса открывается еще меньше. У нас такой подход: если в районе больше 150 тысяч населения, то мы можем там открыться.

- Для людей, которые уже не хотят ехать в центр.

Пробки, да, штрафы за алкоголь, люди все меньше и меньше хотят терять время - поэтому мы идем в спальные районы. Сейчас, после кризиса, правда, люди меньше стали ходить в спальных районах обедать. Основная выручка приходится на пятницу-субботу-воскресенье. В отличие от тех ресторанов, которые находятся в центре.

- Почему вы так активно развиваете доставку?

Потому что она во всем мире активно развивается. Люди много времени тратят на работу, хотят побольше побыть с семьей, с детьми, не делать лишних передвижений. Поэтому мы двигаемся вместо них, привозим им еду.

- Но вся еда для доставки делается на кухнях ресторанов?

Конечно.

- Скажите, а что изменилось в отношении людей к еде в Москве за 17 лет? Стали ли они более требовательными?

Однозначно. Стали более разбирающимися. Более требовательными. Это естественно: переход количества в качество. Когда было мало всего, люди были рады, если находили столик, а сейчас - даже если говорить про те же узбекские рестораны - на одной улице бывает сразу две-три разные компании. Люди стали более избирательными, а рестораторы, соответственно, стараются делать гостям более интересные предложения.

А вкусы изменились? Вот у вас в «Чайхоне» - самые продаваемые блюда те же самые, что раньше? Или что-то изменилось?

Вы знаете, статистика в основном не меняется. Десяток блюд, которые с самого начала хорошо продавались, они так хорошо и продаются. Плов, вся линейка шашлыков, манты, кутабы, лагман, шурпа, самса. Вроде ничего не упустил. Но у нас все же восточный вектор. А про то, что происходит в целом на рынке, я вам могу такой пример привести. Мы открыли год назад Cutfish: казалось бы, в Москве слово «суши» звучит уже практически нарицательно-отрицательно. Суши- это можно отравиться, это дешево и некачественно, отстойная уже такая тема. А в Cutfish на 120 метрах практически весь день биток. И зал заполнен высококачественной публикой, средний чек там от 3500 рублей. Все зависит от оператора, от того, что и как ты предложишь людям. Есть тенденция с бургерными, но это не значит, что ты откроешь бургерную и озолотишься, все может произойти абсолютно наоборот. Нужны идеи. В принципе ведь ничего нового никто не придумывает. Но при этом придумывают какие-то нюансы - с теми же суши, бургерами, - которые делают их интересными. Вот у нас совсем новый проект Remy Kitchen Bakery, который мы открыли с Сашей Оганезовым и Гленом Баллисом. В меню в том числе есть бургер, но ребята придумали добавлять в него трюфель. Где трюфель, а где бургер, да? Вроде бы абсолютно далекие вещи. Но вот люди сидят и видят, как мимо них несут бургер, а на нем лежит трюфель, и тоже его заказывают. Бургер стал фишкой нового места. Сейчас настал такой период, что наличием того или иного блюда в меню никого не удивишь. Ни на каком уровне - ни на уровне эконом-класса, ни на премиальном. Но новым видением уже знакомого людей удивлять можно. И пределы фантазии - как именно ты это сделаешь, - они не ограничены.

Кой-той (половина молочного ягненка, запеченная в тандыре с овощами и картофелем) и тандыр-гош (нога молодого барашка, запеченная в тандыре с кедровыми орешками и тимьяном). Все это доступно как в ресторанах «Чайхона №1», так и в меню доставки

Почему вы, кстати, не особенно афишируете, что кроме «Чайхоны» занимаетесь и другими проектами? В том числе с Гленом Баллисом.

Я просто в других проектах скорее такой - как это называется? Миноритарий. А именно как оператор и креативный управляющий я занимаюсь «Чайхоной». С Гленом мы сотрудничаем, он консультант, подсказывает идеи с теми же бургерами, со стейками и так далее. Сейчас вот еще планируем открыть новый проект на Патриарших прудах. Там такой есть флигель, бывшая лодочная станция…

- Где «Павильон» был?

Да-да. Хотим там открыть итальянский ресторан. Тоже, мне кажется, будет интересный проект.

Почему Патриаршие, кстати, стали таким местом силы?

Мне кажется, из-за несколько факторов. Там сохранилась историческая застройка, в том числе тридцатых годов. Там есть пруд, который объединяет все вместе, и получается как бы парк в городской среде. Там много помещений как в Европе - на так называемом нулевом этаже, - где можно открывать заведения. Таких мест в Москве очень мало. Ну и однозначно определенной харизмы, мистики этому месту добавил роман «Мастер и Маргарита».

- Что же за ресторан будет?

Пока секрет.

- И шеф тоже секрет?

И шеф тоже секрет.

Я занимался клубами после института: в 90-х организовывали техно-вечеринки в Penthouse и «Аэродэнсе»; потом команда занялась другими направлениями, открывала клубы «Дягилев» и «Зима». Я же к тому времени понял, что для меня занятие клубами «душевредное», и хотел попробовать себя в общепите. Я решил соединить ресторан и клубный чилаут - место, где можно отдохнуть, собраться с мыслями. Так возникла первая «Чайхона №1».

Ожидали ли успех восточной кухни?

Рестораны восточной кухни были в Москве с советских времен, москвичи любили узбекскую кухню: плов всегда казался приятной экзотикой.

«Рестораны Тимура Ланского» объединяют несколько проектов, какой из них наиболее любим?

Если говорить об итальянских пиццериях Mi Piace, то я там просто акционер, это проект моего партнера и друга Александра Оганезова . Конечно, «Чайхона №1» более любима, а «Тамерлан» на Петровке стал лабораторией, где экспериментируем с кухнями Евразии, готовим блюда народов империи: кавказские, китайские, иранские, индийские.

Где черпаете идеи для меню «Чайхоны №1»?

В ресторане преобладают восточные блюда (60 %), есть и заимствования из разных этнических кухонь: итальянская, русская и грузинская еда.

Блюд не так много, основная задача не столько экспериментировать, сколько поддерживать качество основного меню, которое приносит деньги.

Новинки придумываются лишь для разнообразия и привлечения внимания гостей. Каждые полгода создаем сезонные предложения, если что-то выстреливает, то проводим ротацию, дополняем меню; те блюда, что стали плохо продаваться, - убираем.

Есть ли у вас гастрономическая мекка?

Если говорить о восточной узбекской кухне, то место открытий - это Бухара. Там можно узнать много интересного, например способы приготовления того же плова. После 10 лет работы в чайхане я удивился, что существуют такие варианты. В целом же на территории СССР гастрономическая столица одна - это Москва, здесь можно найти очень многое и никуда дальше не ехать.

Вы продаете франшизы «Чайхоны №1» - как развивается это направление?

Почему нет интереса, сложно сказать. Участвовали в выставке Buybrand: как только люди слышат, что минимальная цифра 6,5 миллионов плюс роялти, и сразу убегают. Они хотят купить франшизу предприятия, которое будет приносить ежемесячно приносить такую сумму, но заплатить взнос не готовы. Выбирают другую дорогу - присылают дизайнера, фотографируют меню, переманивают повара. Но этот путь тупиковый, в большинстве случаев ждут проблемы. Чтобы генерировать выручку 5–10 млн в месяц, мало найти помещение и сделать похожий дизайн, нужно нанять людей, которым нужно платить 2–3 млн (для примера, зарплата повара в зависимости от категории при шести рабочих днях в неделю от 30 до 130 тысяч рублей), нужно иметь бренд, который люди знают. А подделку легко отличить.

Как оцениваете помещения?

Изучаем геомаркетинговые исследования, оцениваем показатели пешеходного и автомобильного потока - да только не все законы работают, и следование правилам не всегда помогает выбрать правильную локацию. Например, один из постулатов о преимуществе вечерней стороны дороги (поток потенциальных гостей, которые утром едут на работу и им не до ресторанов, считается ущербным по сравнению с вечерним трафиком, когда люди не торопятся и готовы остановиться, чтобы пообщаться за ужином), не работает. Наш ресторан на Тверской находится на утренней стороне, конкуренты открыли в 500 м на вечерней, но наш зал полон, а их - нет. Все влияет вкупе: наличие парковки, витрин, визуальная узнаваемость вывески.

Какие техники переговоров используете, чтобы достичь лучших условий аренды?

Это вопрос торговли и психологической науки - как стоять на своем предложении, выдерживать паузу, просчитывать варианты. Если бренд известен, то лучше сперва не упоминать при арендодателе: сразу плохо торгуются, дают высокие ставки. Конечно, рано или поздно приходится раскрываться.

Сейчас арендодатели стали сговорчивее, но мнение, что из-за кризиса освободилось много хороших помещений, ошибочно. Да, появилось много мест, слабых по показателям, а трафиковые, как были востребованы, так и сейчас - если и появляются, то мгновенно уходят.

Что выбираете: торговый центр или улицу, центр города или окраину?

К торговым центрам у меня пессимистичное отношение. Их очень много, интерес к ним иссяк, и в Москве всего два-три торговых центра с реальным рабочим трафиком. В целом же, любой из них к десяти вечера превращается в пустынный лабиринт среди закрытых витрин. Если наш гость уходит ближе к полуночи, то ему придется возвращаться по гулким коридорам, тогда как по красивой улице идти куда приятнее. Конечно, для фастфуда ТЦ хорош, как и видовые места у метро и на улицах с хорошим трафиком, а для ресторана со средним чеком от 1,5 тысяч рублей лучше рассматривать первые и вторые этажи нежилых помещений, а лучше - отдельные здания с большими витринными окнами, парковкой (если не своей, то рядом) и возможностью разместить вывеску и сделать веранду.

Как завлекаете гостей в свои рестораны?

Концепция оказалась удачной - нужны ли изменения?

Вы сами контролируете бизнес-процессы или делегируете полномочия?

Один или два ресторана по силам контролировать самому, но невозможно, если их больше десяти. На втором месте по важности после фишки ресторана - люди. Я почти 25 лет в бизнесе, за это время можно было найти профессиональную команду, но я постоянно испытываю нехватку кадров. Люди, которым можно доверить свое детище, должны быть фанатами, а не временными пассажирами.

Каковы стратегические планы - будете увеличивать сеть?

Мы думаем развивать более мелкий формат, в Марьине очень хорошо работает. Но надо учитывать тенденцию, что в спальных районах рестораны стали хуже работать в будни - люди экономят, и выручка просела. Конечно, планы увеличения сети есть, но хороших мест не так много.

Россия : Москва Сайт

По состоянию на октябрь 2013 года сеть насчитывает 40 ресторанов и входит в состав холдинга , включающего в себя компанию «Рестораны Тимура Ланского», сеть итальянских ресторанов «Mi Piace», авторское кафе «Zupperia», арт-кафе «Room Cafe» и «Honest», и является крупнейшей узбекской сетью в России .

История

Основателем и идейным вдохновителем бренда стал Тимур Ланский . Первый ресторан «Чайхона № 1» был открыт в 2000 году в поселке Жуковка на Рублево-Успенском шоссе . На этот момент Т. Ланский уже был известным московским продюсером и создателем популярных клубных проектов: «Гагарин-Party» , «Penthouse» (1994) , «Аэроденс» (1995-1996), «Ангелы» (1998-1999) . Он также является совладельцем сети итальянских ресторанов «Mi Piace» и имеет долевое участие в других известных ресторанных проектах . Позже он привлёк к сотрудничеству братьев Алексея и Дмитрия Васильчуков. С 2004 года к работе над проектом присоединились шеф-повар Шамсиддин Камалов и бренд-шеф Сергей Сущенко.

В результате разделения права на использование бренда остались и у Ланского, и у Васильчуков, но некоторые признаки различия всё же существуют. В частности, логотип группы «Чайхона Ланского» кроме надписи «Чайхона № 1» содержит изображение чайника с подписью «Made by Timur Lansky» .

Интерьер

Интерьер ресторанов сети «Чайхона № 1» создаёт условия для отдыха, атмосферу расслабленности. Однако после раздела бизнеса в 2010 году интерьер-решение несколько изменилось. Рестораны Тимура Ланского выдержаны в едином восточном стиле и сохраняют все ключевые элементы авторского дизайна Ланского. Рестораны «УК-Проджект» отличаются индивидуальным подходом к каждому заведению, причём некоторые из заведений могут быть названы восточными только условно .

Почти во всех ресторанах Васильчуков есть большие детские зоны и специальное детское меню. В большинстве ресторанов Васильчуков работают музыкальные площадки. В качестве приглашенных музыкальных гостей выступают известные российские и зарубежные артисты. Например, группа «Город 312» , Nina Karlsson , британская певица Sonique . Triangle Sun и многие другие.

Музыкальная составляющая является важной частью создания фирменной атмосферы в ресторанах сети «Чайхона № 1». Перед Новым Годом 2014 были приглашены участники проекта «Голос» как в ресторан Ланского, так и в ресторан «УК-Проджект».

Меню

Основу меню «Чайхоны № 1» составляют блюда среднеазиатской кухни. В ресторанах «УК-Проджект» подают блюда узбекской, европейской и русской кухонь, а в «Ресторанах Тимура Ланского» - среднеземноморские блюда, русские, индийские, китайские и блюда других кухонь народов мира.

Ланский в течение нескольких лет ездил по странам бывшего СССР и собирал рецепты лучших блюд народов бывшего Советского Союза для меню своих ресторанов. Впоследствии он выпустил книгу под названием «Чайхона № 1. Книга рецептов Тимура Ланского» .

Напишите отзыв о статье "Чайхона №1"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Чайхона №1

– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.

В начале

До ресторанов Тимур Ланский был клубмейкером - вместе с Алексеем Горобием открывал клуб «Пентхаус» в саду «Эрмитаж» в 1994 году, участвовал в организации «Гагарин-пати» и прочих больших исторических рейвов.

Все мои друзья ходили в английскую спецшколу. Они еще при советской власти были утюгами, но я не фарцевал - я по культурной линии шел. Учился на режиссера театрализованных представлений в Институте культуры, однокурсниками были Сережа Лисовский, Леня Агутин, Катя Стриженова. В студенческие годы стал подшабашивать организацией концертов - «Крематорий» делал, «Альянс», «Вежливый отказ», «Чудо-юдо».

У меня были разные партнеры. Пока «Чайхона» была ржавая такая тележка, которую надо было в горку тащить, я ее тащил. А ребята участвовали так, будто в поиске еще находились: может, что еще поинтереснее найдется. Когда тележка стала превращаться в карету - причем не скорой помощи, а в тюнингованный «брабус», - им захотелось порулить самим, покататься, зарабатывать больше денег.

Мы с ними не общаемся. Раньше между нами действовало джентльменское соглашение, которое регулировало расстояние между ресторанами, - сейчас его уже нет. Я ни разу не был в их ресторанах и отказываюсь про них говорить. У нас разный логотип: у меня чайник с короной, внутри которой написано «Ч№ 1». А у них просто - «Чайхона № 1». Хотя, если говорить юридическим языком, это является частью нашего товарного знака. Думаю, нет примеров в мировой ресторанной индустрии - происходит прижизненная эксплуатация легенды. Однако я не считаю корректным что-то говорить про них.

О смерти Алексея Горобия и конце гламура

Горобий вернулся в сад «Эрмитаж» в 2006 году с клубом «Дягилев», и это был пик московского шика нулевых. Спустя 2 года клуб сгорел, а Алексей Горобий запустил еще несколько менее удачных проектов. 24 декабря 2014 года Горобий во время путешествия по Латинской Америке.

Сейчас все, у кого ни спроси, говорят, что «Дягилев» был клубом-эпохой, на нем московский гламур пика достиг. После пожара Леша потерял ощущение реальности. От него ждали масштабного проекта, а то, что они в итоге открыли на Мантулинской, - уже маньеризм какой-то. Еще и экономическая ситуация, кризис, вкусы поменялись. Люди разучились миллионы тратить.

В 1990-е мы были очень близкими друзьями с Горобием, все прошли - и стрелки, и угрозы, когда в наш «Пентхаус» народ хлынул. Со временем мы не то что мы перестали общаться - просто тогда фейсбука не было. Я вам больше скажу: у него вообще друзей мало оказалось. Когда нужно было ту печальную миссию выполнять по доставке Лешиного тела, то мало нашлось готовых помочь. У меня в глубине души надежда остается, что вся эта смерть - это постановка Лешина.

Род занятий : Бизнесмен, ресторатор
Возраст : 42 года
Гороскоп : Рак
Любимая фраза : Еду еду не свищу, а наеду не спущу

Тимур Ланский — основатель сети ресторанов «Чайхона №1″, специализирующихся на узбекской кухне.

По состоянию на декабрь 2017 года, сеть насчитывает 25 ресторанов и входит в состав холдинга, включающего в себя компанию «Рестораны Тимура Ланского», сеть итальянских ресторанов «Mi Piace», арт-кафе «Room Cafe», и является крупнейшей сетью в России.

Расскажите, пожалуйста, немного о своем детстве.

Я вырос в самой обычной семье среднего класса. Родители определили меня в элитную московскую спецшколу, где вместе со мной учились дети дипломатов, влиятельных партийных деятелей, режиссеров и артистов. Там я и начал зарабатывать свои первые деньги. Во втором классе я рисовал на бумаге изображения танков и рыцарей, а затем продавал их своим одноклассникам. Можно сказать, что у меня с детства тяга зарабатывать.

Думали ли вы в детстве о том, что станете миллионером и будете обладать сетью ресторанов?

В детстве я интересовался у родителей о том, как много можно купить на миллион, и сколько на него можно прожить. Конечно, были мысли о том, чтобы вырасти и разбогатеть, но в первую очередь я мечтал стать режиссером. Меня больше всего интересовал творческий успех, а деньги мне казались уже чем-то сопутствующим. Такой же подход я использую и сейчас, создавая рестораны.

Как вы считаете, предприниматель — это талант, гены или воспитание?

Знаете, безусловно можно помочь человеку развить его способности, а научить или воспитать, чтобы он создавал что-то самостоятельно — очень сложно. А вообще, детям с детства приходится преодолевать всевозможные трудности, потому что любое воспитание, даже индивидуальное, способно загубить талант.

Расскажите немного о ваших ресторанах, а также о сотрудниках, которые у вас работают.

Сейчас у нас около 25 ресторанов, 18 из которых — рестораны № 1. Еще некоторые рестораны — Gilda, Cutfish, Kebablab, Glenuill, Remy — имеют премиальный формат. Работает у нас около двух тысяч сотрудников.

Все ваши заведения являются прибыльными, как такое возможно? Раскройте нам, пожалуйста, несколько секретов содержания ресторана.

Секретов и правил достаточно много, я могу выделить три основных.

Первое, что нужно сделать — выбрать правильное местоположение для ресторана. Очень важно, чтобы это было оживленное место с трафиком людей и машин, а вывеска была видна всем. Правильный выбор расположения ресторана — это уже 50% гарантия успеха для сетевых проектов.

Второй секрет — это бренд. Заведение должно нравиться людям, быть модным и обладать фишкой. Заведение должно выгодно выделяться среди конкурентов.

Третье, и, пожалуй, самое главное составляющее — это команда. Если у вас есть хорошее место и бренд, но нет команды, которая сможет воплотить все задумки и поддерживать услуги на должном уровне, то ничего не получится. Команда — это клей, который склеивает слагаемые успеха.

У Вас почти 40 ресторанов! Где вы находите столько кадров?

Обычно мы даем объявления и людей привлекает возможность работать с брендом. В основном кадры мы находим в Москве и Подмосковье. У нас работает много людей из Узбекистана и Киргизии. Многие из тех, кто прибыл к нам из этих стран, уже получили гражданство и стали москвичами.

Вы работаете с топ-менеджментом? У вас есть основной костяк управляющих?

Да, у нас есть управляющая компания в количестве 150 человек, из них 10 топ-менеджеров. Бывает такое, что мы проводим ротацию, но я не сторонник частой смены топ-менеджеров. Мне больше по душе работать с семейной командой и постоянно развиваться сообща.

Как вы находите топ-менеджеров? Они вырастают в вашей компании или вы их переманиваете?

По моему мнению, лучшие топ-менеджеры те, кто выросли внутри компании. Но, конечно же мы занимаемся хантингом за специалистами из других компаний и других областей бизнеса.

Но ведь для того, чтобы топ-менеджер вырос в вашей компании, вам для начала нужно его заметить? Как ему дойти до вашего уровня и обратить на себя внимание?

Самое главное — это активность. Я постоянно погружен в процесс бизнеса и открыт для любого сотрудника. Мои контактные данные есть на сайте. Часто бывает так, что люди сами ко мне подходят, и это я считаю показателем активной жизненной позиции. Если человек активен, сам находит решения и устанавливает связь с руководством — это только приветствуется.

Давайте немного поговорим о ваших инвесторах. Расскажите, как вы их находите.

Знаете, мы не ищем инвесторов, зачастую они сами на нас выходят. И мы не всем говорим «да», потому что бывает так, что приходят люди, и в первую очередь интересуются процентами, которые они могут получить. Я всегда объясняю, что ресторанный бизнес — достаточно рискованное предприятие, немного похожее на казино. Можно рассчитать абсолютно все и не достичь желаемого результата.

Назовите несколько критериев, по которым вы выбираете инвестора.

У инвестора должно быть желание работать со мной. Его должны устраивать условия, которые я предлагаю. У нас с инвестором устанавливается полная бухгалтерская прозрачность, но при этом он не имеет права принимать решения управленческого характера. Ну и конечно же, у меня с инвестором должны быть хорошие отношения и взаимопонимание. Как мне кажется, я за многие годы уже научился разбираться в людях и могу доверять своей интуиции.

В интервью РБК вы сказали, что у вас 15 инвесторов. Как у вас получается сохранять со всеми ними хорошие отношения?

Необходимо обсудить все нюансы на старте сотрудничества. Есть такая поговорка: зачем делить шкуру неубитого медведя? В бизнесе все наоборот. Нужно заранее распределить все роли, обязанности и права. Очень важно предоставить инвесторам полную прозрачность, дабы у них не возникало мыслей, что финансы проходят мимо них. Также важно, чтобы инвесторы четко понимали свою позицию и не вмешивались в операционные вопросы.

Мне приходилось наблюдать такие случаи, когда инвесторы, не разбирающиеся в конкретном виде бизнеса, пытались вмешаться в процесс управления и совершали необдуманные поступки. Если оператор бизнеса позволял это, то ситуация попросту становилась неуправляемой.

С какими, по вашему мнению, инвесторами не стоит работать?

Не стоит работать с инвесторами, которые ставят тебя в какие-то рамки, превращаясь тем самым в кредиторов. Нужно воздержаться от каких-либо гарантий и сразу объяснить людям, что в бизнесе всегда есть определенные риски. Лучше показать инвесторам необходимые бумаги и оставить за ними право выбора — идти им на риск или нет.

Ну и очень важно, конечно же, человеческое отношение. Между бизнесменом и инвестором должны быть равноправные отношения, и если чувствуется какое-то давление со стороны инвестора, то лучше конечно же довериться своей интуиции и поработать с другими людьми.

Вы недавно открыли «Чайхону №1″ в Сочи, в Самаре и в Питере. А почему вы еще не открылись, к примеру, в таких городах, как Алматы, Дубай или Лондон?

Периодически мы ведем переговоры и ищем партнеров, которые на месте могли бы помогать решать всевозможные вопросы. Я считаю, что без поддержки местных партнеров, самостоятельно внедряться на неизвестный рынок очень рискованно.

Каких партнеров вы ищете, и куда им обращаться?

Вклад партнеров должен составлять не менее 50%, они должны быть местными. Кроме того, они должны оказывать помощь при решении административных вопросов, включающих в себя поиск местоположения и персонала. Запрос о желании сотрудничать нужно отправить на нашу почту: https:/ /chaihona1.ru/company/contacts

Я горжусь тем, что я узбек, и считаю, что Узбекистан — это великая страна с великой нацией, подарившая миру хирургию, астрономию и великого Тамерлана.

Давайте поговорим об Узбекистане. Что вас связывает с этой замечательной страной?

Мой отец родился в Ташкенте. В 60-е годы он приехал в Москву, поступил в аспирантуру и женился на моей маме. Так и появился я.

Впервые в Узбекистане я побывал еще в школьные годы, и то, что я увидел, вызвало у меня шок. В то время питание в Москве было довольно скудным, были очереди в магазины. В Узбекистане же я увидел огромное количество фруктов, шашлык, плов. Для меня это стало самым настоящим откровением. Мне так сильно понравилось в Ташкенте, что потом я годами мечтал сделать что-то, связанное с Узбекистаном. И когда в какой-то момент у меня наступил кризис в клубной индустрии, я вспомнил о своей мечте. Как показала жизнь, не зря.

Узбекистан — это родина моего отца, моих предков, и отчасти моя родина. Узбекистан мне очень помог.

Как часто вы летаете в Узбекистан? Когда в последний раз вы были в Ташкенте?

В последний раз я был в Ташкенте, когда снималось видео «Плов Тимура Ланского», которое кстати говоря можно посмотреть на Youtube. Мы посетили Ташкент, Бухару и Самарканд в поисках необычных рецептов плова.

Я себя считаю узбеком, несмотря на то, что моя мама русская. Помню, когда я получал паспорт, еще в советское время, паспортистка спросила меня о том, какую национальность мне записать. А я ей ответил: «Посмотрите на меня, я узбек». Так и записали. (смеется)

Я горжусь тем, что я узбек, и считаю, что Узбекистан — это великая страна с великой нацией, подарившая миру хирургию, астрономию и великого Тамерлана.

Какие заведения в Узбекистане вам нравятся? Бывали ли вы в ресторанах Ташкента и знакомы ли вы с местными рестораторами?

Я знаком с Тимуром Абдуллаевым — основателем академии ресторанного бизнеса. Знаете, когда я бываю в Узбекистане, я в основном хожу не в модные рестораны, а в народные места. Вообще, я уже около четырех-пяти лет не был в Узбекистане, но планирую посетить его осенью.

Хотелось бы задать несколько вопросов о вашем творчестве. По вам видно, что вы человек творческих взглядов. Кроме того, известно, что вы учились в институте культуры на режиссера, где вашими однокурсниками были: Сергей Лисовский, Леонид Агутин, Екатерина Стриженова. Не могли бы вы рассказать, какую роль сыграло высшее образование в вашей жизни?

На самом деле, достаточно большую роль, потому что изначально я занимался шоу-бизнесом и клубами, и те знания, и связи, которые я приобрел в институте, мне очень помогли. Например, когда мы делали «Gagarin Party» — первую большую техно-вечеринку — было очень мало аппаратуры. И когда я понял, что уже дедлайн, и нужно договариваться насчет света, звука и лазеров, я обратился в родной институт на кафедру тех. средств. Там быстро нашлись поставщики аппаратуры, которые мне помогли.

На Youtube канале «Чайхона №1″ можно увидеть клип «Dany Dobriy — Чайхона». Клип потрясающий, очень позитивный! По нему можно сказать, что вы творческий человек, ведь вы отлично смотритесь на видео. Хотелось бы спросить вот о чем: как вас уговорили сняться в клипе, и кто автор идеи?

Идея принадлежит моим друзьям — молодому лейблу E1 Music, с которыми мы общаемся уже долгое время. Один из участников лейбла — Dany Dobriy, который является сыном композитора Николая Добронравова, как-то позвонил мне и сказал, что написал хит. Я послушал этот трек и понял, что к нему обязательно нужно снять клип.

Мы тщательно обдумали все детали, а потом привлекли еще одних моих друзей, из лейбла Gazgolder, и сняли видео.

Видно, что клип снят качественно и интересно. Кто вкладывал деньги в клип и какой примерно у него бюджет?

Клип был спонсирован нашей компанией, а бюджет составил около 3 млн. рублей.

Я знаю, что вы писали книгу. Как продвигается процесс?

Мы сейчас занимаемся адаптацией этой книги под сценарий, возможно даже под пилотный проект какого-нибудь сериала.

Это ваше хобби или все-таки бизнес-проект?

Знаете, я вообще считаю, что хобби — не совсем подходящее слово, если речь идет об инвестициях. Мы все-таки воспринимаем это как бизнес. А хобби — это то, что делается только для себя, а если это делается для людей и есть расчет, что это будет пользоваться спросом, то это можно назвать «любимым бизнесом». Хобби у меня — это охота, пейнтбол, езда на квадроцикле.

В 2010-м году вы расстались со своими партнерами. Спустя годы, вы об этом жалеете или считаете, что это было правильным решением?

Как мне кажется, жалеть о чем-то в жизни нет смысла, потому что ту энергию, которую ты тратишь на сожаление, можно было бы потратить на развитие и движение. Я не сожалею о нашем расставании, а если и сожалею, то только о том, что этого не произошло лет на пять раньше.

На самом деле, это разделение привело к агрессивному и быстрому развитию бренда «Чайхона №1″. Были созданы две управляющие компании, которые, соревнуясь друг с другом, оставили далеко позади всех остальных конкурентов. Это говорит о том, что нужно уметь извлекать из любого неприятного факта пользу, чтобы не жалеть о чем-то утраченном и продолжать двигаться к новым горизонтам.

После разделения вам наверняка пришлось испытывать сложности, ведь после большого успеха неожиданно случился переломный момент.

Я это называю сложностями роста. Всегда, когда компания развивается и движется вперед, случаются какие-нибудь катаклизмы. Где, и на какой почве произойдет конфликт, заранее никогда не известно. Здесь можно провести аналогию с выходом в море на корабле. То есть, когда начинается шторм, нужно суметь быстро среагировать и выбрать верное направление.

Бывают моменты, когда особенно тяжело и накатывает творческий кризис. Как вы справляетесь с этим?

Когда возникают какие-то проблемы — можно пойти в храм. Побыть там какое-то время с семьей или в одиночестве, и посмотреть с другой точки зрения на происходящее. Можно оглянуться вокруг, посмотреть на проблемы других людей. И тогда придет понимание, что проблемы, над которыми ты горюешь, ничтожны по сравнению с проблемами других людей.

Сейчас будет небольшая серия блиц вопросов, на которые можно отвечать коротко.

Есть ли у вас несбывшаяся мечта?

Снять кино, которое выиграет все призы.

Если бы у вас появилась возможность снова поговорить с отцом, что бы вы ему сказали?

Задал бы ему вопросы по поводу личной жизни и бизнеса, которые сейчас актуальны для меня. Что-то узнал бы про родственников и наше прошлое, связанное с Узбекистаном. Попросил бы его рассказать про свое детство, юность.

Всегда кажется, что всё будет длиться бесконечно. Так и я, постоянно занимался бизнесом, и так вышло, что в последние годы мы очень мало общались, хотя и жили в одном доме.

Отец гордился Вами?

Да, в последние годы он был счастлив. Когда в юности я занимался клубами, у отца было много сомнений и переживаний насчет меня, но потом он гордился тем, что я делаю, гордился нашим домом. Благодаря ему и его родственникам из Узбекистана, мои идеи получили такое развитие.

Я так понимаю, что потерю отца и расставание с партнерами можно назвать переломным моментом, когда на вас свалилось буквально все.

Да, это был неприятный момент, все случилось практически в одно время. Сначала умер отец, потом расставание с партнерами. А через несколько дней с сыном случилась одна беда, но слава Богу все обошлось.

В такой момент вы не думали о том, чтобы сдаться? Тем более, что вы потеряли отца.

Нет, мысли о том, чтобы сдаться, у меня не было никогда. Конечно, в первый год, когда нужно было сильно развиваться, потеря отца сильно влияла на меня. Я просыпался каждое утро и не мог поверить, что самого близкого человека больше нет рядом. Это очень тяжело.

Сейчас я думаю, что я это преодолел, и отец все равно всегда со мной рядом.

Назовите, по вашему мнению, топ три лучших ресторана в Москве?

Мое мнение наверняка совпадает с мнением ресторанной премии GQ. То есть, для меня топовыми ресторанами в Москве являются наши рестораны, рестораны моего партнера Александра Оганезова — это суши-бистро ресторан «Cutfish», итальянский ресторан «Gilda» и ресторан, в котором есть вся популярная кухня — «Remy kitchen bakery».

Если говорить про чужие проекты, мне нравится «Жадина-Говядина». Это достаточно недорогой сегмент, с очень прикольной концепцией.

Представьте, что вам 20 лет и у вас еще нет карьеры. Какие три совета вы бы дали себе?

Я бы посоветовал себе пораньше обзавестись семьей, прежде всего детьми. Не тусоваться в клубах. Ну и как можно раньше открыть свой собственный бизнес.

Сколько вам было лет, когда вы женились?

Вы знаете, я женился уже далеко за тридцать, и это один из моих просчетов. Семью и детей я считаю одним из главных достижений человека.

Если бы не ресторанный бизнес, чем бы вы сейчас занимались?

У меня скорее всего была бы работа, связанная с шоу-бизнесом, с артистами, с какими-нибудь музыкальными постановками. Но я и сейчас часто задумываюсь о том, чтобы заниматься производством чего-либо. Мне нравится стандартизировать процессы, делать какой-то стандартный товар, который можно было бы поставить на конвейер.

Назовите три ваши самые любимые книги?

«Мастер и Маргарита», «Аэлита» и новелла Джека Лондона «Белое безмолвие». Вообще мне нравятся исторические романы, фантастика и мистика.

Как вы относитесь к инфобизнесу?

Как к бизнесу, я отношусь к этому явлению положительно, а с точки зрения потребителя я считаю это мошенничеством. Потому что секретов, которые приносят деньги, никто не расскажет. А забить голову всевозможными радужными инициативами и учениями точно могут.

И последний вопрос. Каков логический конец вашей истории?

Знаете, я тоже постоянно думаю об этом, но различных логических окончаний истории очень много. Я бы хотел, чтобы мое дело оставалось не в качестве тренда последних десятилетий, а стало брендом, способным стать альтернативой тому же «Макдональдсу» и выйти на международный уровень. Чтобы дело дальше развивалось и могло существовать без меня. Вот это не логический конец, а продолжение, на которое я искренне надеюсь. А как все сложится на самом деле — покажет время.

Интервьюер: